Слияние химии и медицины

Разделение исторического процесса в области культуры и науки по определенным хронологическим отметкам всегда условно. Созревание очередных процессов происходит в недрах предыдущих. На рубеже XIII — XIV вв. в эпоху проторенессанса в Италии культура обращается к образу человека — его личности, его мыслям. От поэзии Данте и живописи Джотто берет свое начало гуманизм с его верой в безграничные возможности человека, в его разум.

В эту эпоху и наука обращается к человеку. Всеобъемлющий гуманизм эпохи Возрождения затрагивает и алхимию — одну из великих наук этой эпохи, своими философскими корнями тесно связанную со всей культурой. Так возникает алхимия, ставящая здоровье человека, его долголетие, духовную и физическую бодрость на первое место. Эта алхимия приобретает новое имя — ятрохимия (от греческого iatros — врач), новые цели — создание лекарств — и нового пророка, которым стал Парацельс (1493 — 1541 гг.).

Именно в общем развитии культуры, науки, философии этого периода следует искать истоки ятрохимии, а не просто в идейном кризисе алхимии, как это полагают некоторые историки химии. В конце концов миф о панацее, поиском которой занялись ятрохимики, не далеко ушел от алхимического мифа о трансмутации элементов и превращении некоторых из них в золото.

Парацельс и его последователи Хибавий (1540 — 1610 гг.), Ван Гельмонт (1577 — 1664 гг.), Сильвий (1614 — 1672 гг.) повернули химию и медицину друг к другу. В этот период в создании биологически активных веществ доминирует поиск, нацеленный на новые лекарства. Естественно, что часть химических соединений по-прежнему дарятся рукой случая, но их лекарственная ценность сразу же проверяется.

В этот период возникает конструирование лекарств — сознательное улучшение действия первоначально найденного химического соединения путем его последующих химических превращений или придания ему определенной формы, например коллоидного раствора. В этот же период появляются новые учения медицины — о трех химических началах человеческого организма (Парацельс), о пищеварении (Сильвий) и др.

В арсенале средств фармакологии доминируют продукты химии, прежде всего соли различных металлов; растительный арсенал отвергается с такой яростью, что книги Авиценны публично сжигаются Парацельсом. Искусство композиций, сложные смеси отходят на второй план. Закладываются основы фармакологической химии.

Примерно в середине этого этапа происходит становление химии, принявшей все реальные достижения от алхимии. Совместная история химии и лекарствоведения делится на два параллельных потока, и в дальнейшем изложении основные события изложены по данным наиболее представительных, на наш взгляд, работ по истории химии (Мейер, 1899; Джуа, 1975; Быков, 1978; Фукс и др., 1981; Соловьев, ред., 1981, 1983; Partington, 1961) и фармакологии (Словцов, 1910; Лазарев, 1947; Карасик, 1956; Альберт, 1971; Albert, 1979).

Знания и большой арсенал методов, накопленные за весь предшествующий период развития химии, дают хорошую основу для старта в область анализа структур различных соединений, открытия новых элементов, выявления основных количественных законов химии, разработки атомно-молекулярной теории.

К этой области обращаются ученые различных стран как к самостоятельной науке, не связанной с медициной. Союз, заключенный между медициной и химией Парацельсом и его последователями, расторгается.

Единая ятрохимия разделяется на химию и медицину. «Я смотрю на химию с совершенно другой точки зрения; я смотрю на нее не как врач, не как алхимик, а как должен смотреть на нее философ. Я начертал здесь план химической философии, который надеюсь выполнить и усовершенствовать своими опытами и наблюдениями», — так писал Роберт Бойль, с именем которого связывается начало нового этапа (цит. по: Джуа, 1975, с. 87).

Возникает пневматическая химия — химия газов со своей технологией, законами, происходят открытия новых газов — водорода (Кавендиш, 1766 г.), азота (Резерфорд, 1772 г.), кислорода (Пристли, 1774 г. и независимо Шееле, 1777 г.), хлора (Шееле, 1774 г.) и др.

«Биологически активные вещества»,
Г.М.Баренбойм, А.Г.Маленков

Экономическая эффективность скрининга

Экономическая эффективность скрининга возрастает, если растет число тестируемых активностей, если скрининг становится многоцелевым и, помимо фармакологии, ориентированным и на цели сельского хозяйства, микробиологической промышленности, охраны окружающей среды и т. п. Скрининг в принципе сходен с тем стихийным процессом отбора объектов из растительного и животного мира, который осуществлялся всем человечеством на протяжении тысячелетий. Этот параллелизм наглядно…